Дмитрий Воронцов
Центрально-Азиатская, или Трансгималайская, экспедиция Николая Рериха выглядит фантастически и больше напоминает компьютерную игру, чем реальные события: танк, маг, хилер, воин и разбойник в сопровождении вспомогательных персонажей прошли несколько сложных локаций, завалили босса и выполнили историческую миссию.
Предпосылки рейда ОГПУ в Шамбалу
Центральная Азия была для мирового коммунизма регионом безнадёжным. Шаманы и ламы выясняли там отношения с духами и демонами, а остальное население – между собой. Одно только племя голоков, не знавшее другого занятия, кроме грабежа, насчитывало 700 тысяч человек, а эпизодическим межплеменным разбоем жили все. При наличии жестокого внешнего врага классовые различия никого не огорчали.
Призыва к борьбе за права трудящихся эти люди ещё не понимали, а влиять на них было уже нужно. Теория всемирной революции к середине 20 годов в России отцвела, набухла троцкистами и, как бешеный огурец, стреляла семечками на далёкое расстояние, в народные массы всех уголков планеты.
Идеология Центральной Азии, как ветхое лоскутное одеяло, была беспорядочна и бесполезна. Большевики для узнаваемости извлекали из пёстрого разнообразия легенд самые яркие фрагменты и нашивали их прямо на свою коммунистическую кожанку. Получалась бодрая идеология, идентичная аутентичной. Есть же, например, легенда, что однажды Белый Царь проснётся и придёт на выручку? Ну вот, он проснулся и принёс равенство, братство, оружие и деньги. А когда будет надо, и людьми подсобит. Не время теперь теперь для созерцательной жизни, народ Востока! Разве не слышишь ты властный зов красного Великого Всадника, зов свободы?
Для Монголии сочинили временную идеологию буддизма-ленинизма, которая пошла на ура и потихоньку была заменена нормальным марксизмом.
Тибет считался духовной столицей буддизма. С точки зрения европейца Тибет был самый глухим углом и без того отсталого Центральноазиатского региона. Дикое население его глубинки исповедовало смесь буддизма с древними шаманскими культами. Антисанитария в центре мира и номинальном обиталище живого бога, столице Тибета Лхасе, царила немыслимая, поэтому жил Далай-лама в загородной резиденции. Население Лхасы, как и остальных тибетских городов, составляли военизированные монахи.
Для иностранцев Тибет был закрыт чуть более, чем полностью. Ни русские, ни европейцы, ни даже англичане, которые фактически его контролировали, не имели права его посещать. Запрет не распространялся на американцев, которые ранее никогда не пытались проникнуть в Тибет.
Совместим тибетскую и европейскую точки зрения на эти события и получим стереоскопически выпуклую картину. Крепостные стены предрассудков, лжи и суеверий надёжно защищают столицу Тибета Лхасу от ненасытной алчности белых дьяволов. Белые дьяволы конструируют невиданной мощи таран: вооружённую до зубов, набитую деньгами и окружённую вниманием мировой прессы экспедицию.
Овеянный легендами Тибет следовало развенчать.
Подготовка рейда ОГПУ в Шамбалу
Экспедиция в Тибет прорабатывалась в недрах ВЧК-ОГПУ с начала 20-х годов. Смысл этого агитационно-разведывательния проникновения был ясен: отбить стратегическую местность у Далай-ламы и оплодотворить её коммунизмом. Непонятно было, какие при этом говорить слова.
Проект курировал начальник контрразведывательного Специального отдела ОГПУ СССР Глеб Иванович Бокий. Он привлёк к делу знаменитого советского провокатора и убийцу Якова Григорьевича Блюмкина.
Блюмкин нашёл Александра Васильевича Барченко, хироманта, фанатика поисков Шамбалы.
Александр Васильевич в совершенстве владел оккультистской риторикой, был вхож в тайные секты и знал о Шамбале всё. В частности, что во время Ноева потопа её не затопило, благодаря чему там выжили и с тех пор прячутся мудрецы.
Барченко моментально завербовал всю верхушку ВЧК в оккультную организацию “Единое трудовое братство” и приступил к циклу лекций о том, что мир катится в пропасть, потому что слишком много крови и насилия. Палач 50 000 человек крымской белогвардейской сволочи Блюмкин, начальник контрразведки большевиков Бокий и другие заинтересованные лица понимающе кивали и всю полезную терминологию конспектировали в тетрадках.
Александр Васильевич настолько тронул эти очерствевшие души, что Президиум Коллегии ОГПУ даже выделил на экспедицию 100 тысяч рублей, в то время 600 тысяч долларов, на наши деньги 20 миллионов долларов, чтобы достичь Шамбалы, попросить мудрости и установить наконец-то рай на земле. Однако радость Александра Васильевича омрачил духовно недоразвитый Яков Григорьевич, который в последний момент отстранил заслуженного экстрасенса от экспедиции. Когда Барченко попытался возразить, Блюмкин вынул револьвер и пригрозил наставнику припаять блямбу ко лбу, а затем одним звонком стереть его семью в лагерную пыль. Так Барченко и не поехал в экспедицию.
Поехал Рерих.
Параллельно с проработкой легенды экспедиции непосредственно в штабе ОГПУ, ею занимались светила мирового оккультизма – Николай Константинович и Елена Ивановна Рерихи. Переговоры с Советским правительством о предстоящем мероприятии они вели несколько лет.
Семья Рерихов заблаговременно обзавелась американским гражданством, множеством паспортов, большой стопкой виз, пропусков и охранных грамот, и подготовилась к рейду блестяще. Например, за полгода путешествия по Монголии Елена Ивановна сумела написать и издать в Улан-Баторе книгу “Основы буддизма”. Сочинение широко разошлось по стране. Монгольские ламы изучали по нему свою религию. Такие идеологические спецоперации не совершаются в кибитке, движущейся по пересечённой местности.
Финальная версия игровой Вселенной, в которой предстояло развернуться событиям, опиралась на теософское учение Рерихов “Живая этика”, сформированное, в свою очередь, при помощи телепатии, ясновидения и прочих передовых информационных технологий.
Рерихи опередили своё время и сочинили для экспедиции фэнтезийный компьютерный геймплей в терминологии мифов и легенд Центральной Азии. По-нашему он звучит так: “Мир стоит на пороге новой эпохи, сулящей человечеству повышение магических навыков и новые увлекательные задачи. Необходимо пронести в закрытую локацию Тибета волшебный артефакт – кристалл инопланетного происхождения под названием “Сокровище мира”, на котором иногда проступают волшебные письмена. Если водрузить кристалл на главное строение Вселенной – Башню Шамбалы, задание будет выполенно и человечество получит награду”.
Рерихи заявляли себя публике пророками новой религии, а Николай Константинович, сверх того, спасителем мира и царём света. Трепещите, жалкие личности, когда 25-й Владыка Шамбалы Рета Ригден явился миру и шествует с братским визитом к аватаре Авалокитешвары Далай-ламе! Расступись, таможня!
Так экспедицию возглавил Владыка и 25-й князь Шамбалы, гражданин США, академик, художник, учёный, писатель, западный Далай-лама Николай Константинович Рерих. В специальном дизайнерском сундучке он действительно вёз кусок метеорита “Сокровище мира”.
Ещё он вёз орден, сделанный по его эскизу ювелирами компании Тиффани. Намеревался наградить этим красивым предметом Далай-ламу, лидера восточных буддистов, от лица буддистов западного полушария Земли. Далай-лама получил бы почётный титул главы буддистов всего мира. Николай Константинович получил бы роль председателя жюри всемирного фестиваля духовности и легализовал бы западный буддизм. Далай-лама, и без того будучи аватарой божества и видной фигурой во Вселенной, открывшимся перспективам карьерного роста не обрадовался. Но легенда была сработана не для того, чтобы сделать ему приятное, а чтобы подобраться к нему поближе, потому что он и был тем боссом, на которого охотились игроки.
Учитывая большую харизму Николая Константиновича Рериха, о котором говорили, что его взгляд может сделать человека седым, легенда работала. Сенсационная новость, что американский царь идёт во главе своей армии, разносилась по местности задолго до проезда каравана, и разбойники не часто рисковали на него нападать.
Ни один пограничный и таможенный офицер Центральной Азии не мог устоять, когда прибывший под охраной новейших винтовок амери-хан и живой бог ласково дарил ему большие, усыпанные жемчугом золотые часы с цветной эмалью на задней крышке в расшитом золотом парчовом мешочке. И только однажды, как мы увидим, давление Рериха выдержал офицер Тибета. Но это был боевой армейский офицер, сорвиголова и пьяница, аристократ с родословной от другого божества.
Участники рейда ОГПУ в Шамбалу
В экспедиции принимали участие десятки людей, но ключевых участников было пятеро. Николай Константинович Рерих, его жена Елена Ивановна Рерих, врач Константин Николаевич Рябинин, начальник охраны Николай Викторович Кордашевский и, предположительно, агент Кремля Яков Григорьевич Блюмкин.
Танк Н. К. Рерих
Детство Рериха прошло в элитном питомнике деятелей искусств России, петербургской школе Карла Мая. Отец Николая, видный столичный нотариус, дружил с учёными, общественными деятелями, писателями и художниками. Друзья дома никогда не отказывали в беседах маленькому почемучке Коле.
Вот одно из ранних стихотворений Рериха:
Мальчик жука умертвил,
Узнать его он хотел.
Мальчик птичку убил,
Чтобы ее рассмотреть.
Мальчик зверя убил
Только для знания.
Мальчик спросил: может ли
Он для добра и для знания
Убить человека?
Если ты умертвил
Жука, птицу и зверя,
Почему тебе и людей
Не убить?
На это “почему?” существует множество ответов, но, очевидно, мальчик их игнорировал, а передовая идея убить кого-нибудь для добра вполне ему импонировала. “Нужно уничтожить все, что угрожает и вредит мирному строительству, знанию и искусству” – говорил впоследствии видный философ Рерих.
Когда Рерих был юн, его благословили два великих писателя: святой праведник Иоанн Кронштадтский и неправедный Лев Толстой. Первый предрёк Николаю труды во имя России, а второй дал практический совет целить с учётом траектории полёта мечты, влекомой к земле обыденностью.
Известно, что Рерих смолоду боролся с нуждой. Семья его была небогатой, и ради дорогих ресторанов и загородных увеселительных прогулок он был вынужден во многом себе отказывать. Иногда с деньгами было так туго, что ему приходилось брать заказы ради заработка.
Окончил Рерих юридический факультет Петербургского университета и Императорскую Академию художеств. Отец готовил Колю к общественной деятельности и был огорчён художественными наклонностями сына. Но Николай Рерих с отцовской тропы не сбился и со временем видным общественным деятелем благополучно стал по масонской линии.
Живопись интересовала Рериха возможностью создавать сакральные образы, и магию искусства он применял с практической целью. Словно колдун, который сыплет сушёную жабью кровь в отвар трын-травы, он беспокоился не о том, чтобы напиток был вкусный, а чтобы он был забористый.
Интересное мнение о Рерихе-живописце выразил его наставник Илья Ефимович Репин. Отмечая даровитость Рериха, Репин добавил: “Он мало учится, он совсем плохо рисует, и ему надо не картины слишком незрелые писать, а засесть на 3-4 года в класс, да рисовать, да рисовать”. Тем не менее, дипломную картину Рериха купил Третьяков.
Николай Константинович имел широчайшие мировые связи. Сегодня его назвали бы политтехнологом и куратором современного искусства. В лучшие времена на свои деньги он содержал одновременно 80 организаций искусства и культуры во всём мире. И не как-нибудь формально-бюрократически, а щедро, душевно, просто. Захочет поощрить яркого публициста – пошарит в кармане, вынет бриллиант, да и подарит.
Конечно, Николай Константинович был человеком ищущим, бескорыстно и бесконечно познающим непознанное и т.д. Но если убрать из дела поэтические образы, то останется вопрос, откуда деньги.
Ответ: непосредственно от поклонников таланта. А вовсе не от нескольких разведок сразу, как ошибочно считали местные власти в любой стране, через которую он путешествовал. А уж кто там купил картину академика за бешеные тыщи – это публики не касается. Обвинения смехотворны, равно как попытки представить эскизы великого пейзажиста топографическими съёмками местности.
Другого такого танка для Центральной Азии в мире не было. Защитных званий и титулов у Николая Константиновича Рериха было множество. Любой удар он был способен принять не только без ущерба, но и, благодаря искусному магу Елене Ивановне Рерих, с пользой.
Маг Е. И. Рерих
Елена Ивановна снимала эффекты вражеских заклинаний так ловко, что враг превращался у неё в двуногое с хвостом предрассудков, а соратники получали от этого дополнительную силу. Уже из этого ясно, что она была магом-дебаффером. Однако Елена Ивановна обладала и другими навыками и умениями.
Одним из самых ценных имба-скиллов Елены Рерих был постоянный телепатический контакт с представителем высшего разума по имени Махатма Мориа. Благодаря этой связи Елена Ивановна, оставаясь человеком ищущим и сомневающимся, никогда не ошибалась.
В экспедиции при Елене Ивановне находился её старший сын Юрий, знавший 30 европейских и азиатских языков. Он дополнительно занимался безопасностью и контрразведкой экспедиции. Юрий любил столоверчение и был сынок маменькин. А младший, Святослав, был папенькин – с детства любил натягивать для отца холсты на подрамники, стал искусным художником и работал директором Музея Николая Рериха в Нью-Йорке. Через него родители во время экспедиции держали связь с внешним миром. Однажды он на короткое время прилетел и присоединился к экспедиции. Будем считать это скиллом Елены Ивановны “Призыв Святослава”.
Хилер К. Н. Рябинин
Константин Николаевич Рябинин был военным врачом, психиатром и стоматологом. В прошлых жизнях, по мнению супругов Рерихов, доктор Рябинин был Асклепием, Гиппократом, Теофрастом и Парацельсом. В этой жизни он также был знаменит.
Как выдающийся медик, он дважды удостаивался царской аудиенции и лечил членов царской семьи.
В 1912 году выполнил деликатную миссию – вылечил от приступов безумия японского императора.
О своём знакомстве с Рерихом доктор Рябинин говорит в первых строчках своей книги “Развенчанный Тибет”.
Впервые с Н.К. Рерихом мы встретились в 1898 году. В то время Н.К., уже известный художник, ученый-археолог и администратор, жил в том же столичном городе мирового значения, где и я. Общность интересов по изучению трудных и малодоступных для понимания широкими массами областей человеческого духа сблизили нас.
Из последующих абзацев книги Рябинина мы узнаём, что Рерих, конечно, пророк, но вообще-то он бог.
Константин Николаевич действительно был великим врачом, и, как мы увидим, спас экспедицию в критический момент.
Воин Н. В. Кордашевский
Родился Николай Викторович Кордашевский в своём замке в Литве. Много воевал за Россию, а когда белая идея была сметена восставшим хамом, решил удалиться от мира и предложил свою доблестную шпагу правителю самого дикого угла на планете, то есть Тибета. Однако с удивлением обнаружил, что Далай-ламе странствующие рыцари не нужны.
В дальнейшем полковник Кордашевский, хотя и пытался стойко переносить трудности мирной жизни, привыкнуть к ней так и не смог. Закопать себя в глуши ему тоже не удалось. Рерих нашёл его в Париже.
Когда-то во время несения службы в Монголии Кордашевский удостоился аудиенции одного из живых Будд и получил от него довольно туманный квест, таинственный артефакт и обещание грядущих судбоносных встреч. С тех пор он пребывал в недоумении, ожидании и предвкушении, пока не встретил Рерихов, которые, как выяснилось, давно его ждали. Тут и погиб Николай Кордашевский, полковник развалившейся империи, подданный отрёкшегося царя, помещик с разбитыми идеалами и расстроенным имением. А родился из него блестящий воин Чахембула, верный сторожевой пёс Рета Ригдена.
В рукописях сохранились реплики персонажей этой ММОРПГ. Елена Ивановна писала так:
…Воин, слушай, ты дошёл до Источника, руку протяни натянуть лук во Имя Моё. Теперь прими знак Мой и отойди в лес ожиданий…
Николай Викторович писал, как заправский NPC, то есть сюжетный персонаж:
…Есть у меня и странная мысль: как будто я должен получить из Ваших стран меч. Археологическую редкость, саблю, принадлежавшую темнику Знамени Большого коня.
“С любовью, Чахембула” – подписывал свои письма бывший полковник.
Николаю Викторовичу отводилась в предстоящих событиях особая роль. Планировалось, что когда Рерихи вызовут в Центральной Азии демонов и поднимут народ на восстание, именно Чахембула станет главнокомандующим бесчисленных азиатских орд. Вышло не так.
Разбойник Я. Г. Блюмкин
У Якова Григорьевича Блюмкина была меткая партийная кличка Живой. Простреленный, с выбитыми зубами, со всех сторон приговорённый к смертной казни за самые тяжёлые преступления, Яков всё жил и жил, чем приводил в изумление своих современников. Ежеминутно ожидая возмездия, он отчаянно куражился напоследок, и длилось это долгие годы. В итоге Блюмкин прожил на 11 лет дольше, чем ему, по всем приметам, было положено, и был расстрелян в возрасте 29 лет.
А когда Яше было 18, в 1918 году, он наблюдал печальную картину. Ленин и Троцкий ввергли Россию в Брест-Литовский мир, чрезвычайно унизительный для них, как для политиков. Завоёванные в Первой мировой войне царём-батюшкой позиции России были отличные, и почти разгромленные немцы сначала предложили более-менее неплохие условия мира. Но прогрессивные советские лидеры решили схитрить и дождаться мировой революции, а тем временем вести себя, как победители, говорить с немцами через губу и побольше требовать. Через три месяца такой виртуозной дипломатии они согласились на самую позорную капитуляцию, какую только смогли изобрести враги. Россия отдавала треть самых развитых территорий и много денег, большевики обязывались сидеть тихо и никого за границей не агитировать. У публики закономерно возникал вопрос: это у них что-то не получилось или наоборот, у них всё прекрасно получилось? Злейшие враги не смогли бы нанести России такого ущерба, какой спроворили её новые власти.
Яше было обидно слышать, что евреи продали Россию. Он был развитым юношей из одесского криминального подполья, где жили воры, бандиты и радикальные политические активисты, все как один философы, поэты и артисты. Дружил с Мишей Японцем и с бывшим офицером атаманом Муравьёвым, певцом беспощадности, представлявшим официальную власть Одессы. Человеческая жизнь недорого стоила в этих кругах.
Германского посла в России Вильгельма фон Мирбах-Харффа называли аристократом старой школы, феодалом, графом в стиле рококо, денежным послом из Денежного переулка. Он потратил десятки миллионов марок на большевиков, как на провокаторов и агентов влияния, и знал им цену точно. Им было обидно.
Яше поручили убийство Мирбаха и объяснили, что так он убивает трёх зайцев. Очищает доброе имя русских евреев от обвинений в любви к Германии, заявляет протест от имени эсеров против Брест-Литовского мира и смывает с России пятно капитуляции в Первой мировой войне.
Яша написал соответствующее предсмертное письмо и в сопровождении выделенного ему для подстраховки матроса Андреева поехал в посольство на официальные переговоры от имени ВЧК. В ходе разговора он бросил бомбу под ноги Мирбаху и его коллегам. Бомба не взорвалась. Яша поднял её и бросил во второй раз, и она таки взорвалась. Яша под грохот битого стекла выпрыгнул в окно, напоролся задом на штырь в ограде и повис в беспомощном положении. Своё дело он сделал. Шокированные дипломаты попытались уползти, но по-крестьянски основательный Андреев их перестрелял, без суеты вышел из здания, снял с ограды Блюмкина и увёз его лечиться.
Ленин и Троцкий отчётливо показали дулю в кармане в спину уходящему Гогенцоллерну. Вскоре германское правительство рухнуло, дуля была вынута из кармана, большевики передумали придерживаться договора и были покрыты славой великих стратегов в глазах однопартийцев. После этих событий Яша стал им, как сын.
Пока большевики громили эсэров из-за Мирбаха, Блюмкин скрылся на Украине. Был неоднократно пойман, насмерть забит петлюровцами и дважды расстрелян революционерами, но всё время возвращался к делу хоть и нервный, но относительно здоровый. Гражданскую Блюмкин провёл при штабе Троцкого, а потом широко зажил в Москве. Бояться было уже некого.
Яков сохранил все привычки неврастеника, которому грозит опасность из-за каждого угла. В ресторанах сидел лицом ко входу и держал руку на маузере. Посещал рестораны часто, потому что водил дружбу с богемой и даже ухаживал за сестрой жены господина Луначарского, чему Анатолий Васильевич противился, мотивируя тем, что этот человек авантюрист и убийца, и плохо кончит.
Как художник-акционист, Блюмкин посматривал на остальной контемпорарный арт свысока. Его коронным номером был расстрел любого гражданина. Усталые богемные циники прыгали до потолка, когда акционировал Яков Блюмкин. Вырывали у него из рук расстрельные списки, визжали и плакали. Только самые твёрдые романтики, как Есенин, могли с вымученной улыбкой спросить у спутницы, не желает ли она в самом деле посмотреть на расстрел.
Любимым удостоверением личности озорника Блюмкина были корочки чиновника Государственного Всесоюзного акционерного общества «Шерсть».
Главным скиллом Блюмкина был безлимитный доступ к сокровищам Российской империи. Правительство конфисковало в стране все драгоценности, и они были в полном распоряжении нашего разбойника. Яша давно обошёл своего кумира Лоуренса Аравийского, прототипа Джеймса Бонда, по масштабам афер. Он имел право и на убийство, и на всё, что угодно.
Сразу по прибытию в столицу Монголии Блюмкин выразил желание организовать Народный университет имени Я. Г. Блюмкина. В Монголии были и другие заслуженные товарищи – к примеру, захвативший в плен барона Унгерна боевой командир Пётр Щетинкин, полный георгиевский кавалер, кавалер ордена Красного знамени, обладатель знака “Почётный чекист”. Но даже Щетинкин не лез в живые легенды так беспардонно, как Блюмкин. Начштаба Монгольской армии Валентин Кангелари возмутился и написал об этом безобразии в Разведывательное Управление и в Центральную Контрольную Комиссию. В Москву отозвали Кангелари. Блюмкина отозвали, только когда он убил Щетинкина.
Блюмкина и Щетинкина погубил их принципиальный спор о том, чьё имя станет историческим. Матч закончился со счётом 1:1. Имя Петра Щетинкина носят десятки деревень, улиц, скверов и площадей. Яков Блюмкин из Одессы стал одним из прототипов Макса Отто фон Штирлица.
“Учите биографию Блюмкина, потому что биография Блюмкина – это история нашей партии” – рекомендовал подчинённым Блюмкин. На корпоративах он безобразно напивался, в шутку молился и блевал под портретом Ленина. Намёки на субординацию считал бюрократизацией Революции. Революцией был лично Яша. Когда в Москве поняли, что в Монголии на смену богу войны Унгерну пришёл бог революции Блюмкин, его отозвали. Экспедиция Рериха осталась без разбойника.
Из Монголии Блюмкин курировал первую часть экспедиции Рериха, и дважды присоединялся к ней под видом монгольского ламы. Он умел старить и молодить лицо, делать его азиатским и европейским. Яша был талант. Яшу учили восточным языкам лучшие лингвисты Военной академии РККА.
Экспедиция Рериха была звёздным часом Блюмкина. Отломить напоследок Китай вместе с Тибетом от Англии и отдать их мировому коммунизму – это для Яши Живого была задача, по его собственному мнению, соразмерная.
Ход Трансгималайской экспедиции Рериха
В общей сложности экспедиция продолжалась пять лет: два года подготовки в Индии и три – собственно путешествие. Изначально маршрут был составлен с прицелом на крупные акции – например, боевая ярость Чахембулы в назначенный момент должна была потрясти Вселенную и всколыхнуть народы. Но в дневниках и мемуарах участников события отражаются иначе. Несколько джентльменов и примкнувшие к ним леди путешествуют со всем комфортом на сотне верблюдов, и сказочные пейзажи вполне вознаграждают их за скучную рутину дороги: перестрелки с разбойниками и британскими наёмными убийцами, таможенные препоны, бюрократические церемонии, бураны, глупых и жадных чиновников, ядовитых насекомых, антисанитарию, вороватых и пьяных аборигенов. За три года экспедиция прошла 25 000 километров.
Отправной точкой рейда был Улан-Батор, ставший к тому времени отличным плацдармом для революционных начинаний.
Незадолго до описываемых событий белый генерал Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг воодушевил монголов на борьбу под знамёнами Чингисхана за великую Монгольскую Империю от Тихого океана до Каспийского моря. Роман Фёдорович собирался поднять на борьбу азиатские орды, чтобы пройти с ними по Европе и восстановить институт монархии. Удалась ему только первая часть программы. Гордые орды Унгерна сбросили китайское иго, но сражаться с Красной армией им так не понравилось, что они связали Унгерна и отдали его большевикам. Стрелять-то в него было бесполезно. Пули его не брали, потому что Чёрный Барон был живым богом войны Бегцзэ.
Унгерн был оккультист похлеще Рериха, и Шамбалой прожужжал монголам все уши. А слушали его очень внимательно. Во-первых, он жил в Монголии на правах местного императора и даже по всей форме женился на хорошенькой принцессе. А во-вторых, потому что Роман Фёдорович был потомственный разбойник во всех поколениях и увлекался пытками, а отдыхать любил на местах казней, среди полуобглоданных волками скелетов.
Чекисты бога войны вполне благополучно расстреляли, а затем пришли в Монголию на всё готовое. Не могли не прийти: коренной монгол из Халхи по имени Дамдин Сухэ-Батор, будучи курсантом военного училища в Иркутске, призвал советские войска в Монголию. Через год Сухэ-Батор простудился и умер в зените славы, за 10 лет пройдя путь от истопника до главнокомандующего.
Главные события экспедиции Рериха – рейд в Шамбалу – длились один год. В Урге чекисты снабдили экспедицию боевыми бурятами. Даже монголы, которые не хоронили своих мёртвых, а выбрасывали в степь на съедение волкам, считали бурят дикими. Личный состав бурят регулярно тренировали в стрельбе для защиты от голоков и панагов, разбойничьих племён, которые считались дикими у бурят. Сами голоки называли себя дикими псами. Их, живущих исключительно грабежом китайцев, было 700 тысяч человек. Кровожадных настолько, что всемером они могли напасть на пятьдесят монголов.
Начали рейд по-модному, на грузовиках. Дороги были иногда изумительно хороши, прямо итальянские. Тем не менее, машины разваливались на ходу и даже на хороших дорогах ломались несколько раз в день. Тем не менее, экспедиция продвигалась на них гораздо шустрее, чем получилось бы на верблюдах. Потом навьючили сотню верблюдов и несколько мулов.
Экспедиция была большая. Однажды полезли искать запчасти – случайно обнаружили лишний груз. Затерялись чужие 30 пудов масла.
В больших специальных чемоданах везли запасы медикаментов, специальных инструментов и перевязочных материалов русского, германского и американского производства. Отдельная аптека с набором средств исключительно американской фармакопеи была помещена в особом специальном ящике.
Перед самым Тибетом Рерих отлучился на территорию СССР, слетал в Москву, уточнил планы и забрал с собой в экспедицию врача экстра-класса Рябинина.
Доктор Рябинин лечил всех, кто к нему обращался за помощью. Например, к экспедиции прибился тибетец по имени Чимпа. Он был человеком расторопным, пронырливым и полезным. Он уважал опиум, а во время ломок налегал на марихуану – “китайский табак”. В условиях разреженного воздуха высокогорья Чимпа регулярно жаловался, что умирает. Ломками тибетского бродяги бережно занимался доктор Рябинин, личный врач русского и японского императоров. Чимпа несказанно удивлял Константина Николаевича. Доктор систематически объяснял ему, что курить, особенно на высоте, особенно смесь гашиша с опием, вредно, но Чимпа поразительным образом уклонялся от воздержания. Также было доведено до сведения Чимпы, как опасно на больших высотах переедание. Однако этот странный тип жрал в три горла, курил гадость и ехал на положении тяжелобольного в постели.
30 пудов серебра и бумажных тугриков везли на мелкие бытовые расходы.
По ходу следования экспедиция высасывала ресурсы местности словно гигантским пылесососом. Там, где она проехала, возникал дефицит. Цены на продовольствие взлетали в пять-десять раз.
Везли винтовки, карабины, револьверы, патроны с разрывными пулями в количестве, достаточном для небольшой войны.
Местность маршрута изобиловала разбойниками. Разбойником становился всякий, кому удалось раздобыть ружьё. Вокруг ружья сколачивалась банда. Приблизившись к каравану, разбойники стреляли в воздух, сообщая тем самым, что сопротивление бесполезно, потому что у них ружьё. У Рериха ответный залп давали все, у кого не были заняты руки. В ответ разбойники присылали посольства с целью сбыта награбленного.
Рериху предлагали животных, вещи, продукты, рабов, религиозные артефакты, предметы роскоши. Рабов Рерих не покупал, потому что это дикость. Местные посмеивались над барской причудой нанимать за большие деньги свободных людей для рабского труда.
Весь личный состав боевых бурят экспедиции был завербован в кружок хорового пения и под руководством лам распевал революционную песнь о Шамбале, сложенную Сухэ-Батором тоже, надо полагать, под руководством лам:
Приходит время Шамбалы, и наступит великий бой.
Все воины, соберитесь к этому бою,
И под красным знаменем Шамбалы мы победим
Китайцев и всех злых людей,
И не будет на земле больше всякой мерзости.
Так звучала тогда передовая мысль Центральной Азии. Не вина коммунистов, что Маркса они тут не пропагандировали.
Выписанный Рерихом из СССР доктор Рябинин относился к восточным традициям с большой симпатией. Он с интересом отмечал:
У монголов существует древний, до сих пор сохранившийся обычай вскрывать грудную полость попавшихся на войне пленников и, вырвав сердце, съедать его.
Однако рыцарь науки Рябинин тоже оказался не железным, приведя в своём дневнике пример невежества и шарлатанства местного духовенства с некоторым отвращением:
В качестве лекарств буряты, а равно и тибетцы, употребляют мочу и кал от наиболее почитаемых духовных лиц.
Среди персонала экспедиции было множество лам. Глядя на них, Рябинин отмечал, что ламство пало низко, и ламу трудно отличить от разбойника, и нередки переходы из одного состояния в другое.
Самым образованным ламой экспедиции был переодетый Блюмкин, который шнырял вокруг неё с коррупционными задачами, организовывал местную преступность и следил, чтобы Рерих мог бесперебойно направо и налево сорить бриллиантами и жемчугами.
К середине октября 1927 года экспедиция прибыла на плато Чантанг, что в неделе пути от Лхасы, на высоте 4 километра 300 метров над уровнем моря. Тут их задержали. Это была ловушка: вперёд нельзя, назад нельзя, потому что по всему пройденному пути уже кипит Мировая Революция, и их казнят.
Фактически членов экспедиции на плато Чантанг арестовали, как жалких разбойников. Рерих так и спросил приставленного к нему боевого майора-пьяницу, исправно бравшему подарки и соглашавшемуся с божественной сущностью Рерихов: – “Вы арестовали нас, как жалких разбойников?” На что майор ухмыльнулся и разъяснил Рериху, что его профессия – убивать людей, а в правомерности приказов, поскольку это вопросы скорее гражданские, он не разбирается.
Мировая Революция в этот момент отчаянно воевала с Гоминьданом. Именно в декабре 1927 года в Гуанчжоу китайское правительство расстреляло всё советское консульство, включая его китайских работников.
Так совпало, что в тот же день на плато Чантанг был вынесен приговор старому Тибету.
Старый проводник Санген-лама подходит к нам с поднятыми большими пальцами рук, а потом показывает мизинцы – это значит, что мы «хорошие и великие люди, а тибетцы дурные и ничтожные». Он говорит, что мы и монголы – буддисты, а тибетцы – черные души. Так старый монгольский лама проводит грань между Монголией и Тибетом, определяя положение в буддийском мире отныне развенчанной тибетской святыни.
Так написал об этом Рябинин, имея в виду, что Рериху был послан неоспоримый знак, что отжившей своё китайщине, которой заражена вся Азия, настал кирдык.
Разобрались в обстановке путешественники не сразу. Сначала надеялись, что задержка временная, и были очень раздражены. Рябинин записал:
Н.К. очень беспокоится за здоровье Е.И., которая в последнее время часто волнуется. Однако не личное раздражение лежит в основе этого волнения: оно вызвано чувством сострадания к часто непоправимым ошибкам других людей.
Раздражение улеглось, когда стало ясно, что надо беречь силы. Рерих записывал:
Ласковые два дня превращаются в свирепые пять месяцев нашего стояния в летних палатках при морозах свыше 60° С, при ураганных вихрях на высоте 15000 футов. Оставлен с нами всегда пьяный майор и дикие оборванцы солдаты. Запрещено говорить с проходящими караванами. Запрещено покупать пищу от населения. Медленно погибает караван. Каждый день у палаток новые трупы, и стаи диких псов шумно делят свою новую трапезу. Из 104 караванных животных погибает 90. Умерло пять человек: три монгольских ламы и два тибетца… Грифы и орлы спорят со стаями собак о добыче.
Первые четыре месяца стояния на Чантанге у экспедиции не было никакой связи с внешним миром. Только изредка Рерихи получали важные известия из секретных источников.
В экспедиции вообще было много секретного. В декабре Рябинин записал фразу Рериха:
За эти три месяца мы очень многое узнали – от величайших до низших источников. А что если кто-либо догадается, что за эти три месяца мы вовсе не стояли, а ездили по самым неожиданным местам?
Месяцем ранее Рябинин оставил в дневнике такой узелок себе на память:
Сегодня произошел эпизод, о котором мы не должны забыть, но он не подлежит оглашению.
Закономерно остаётся до конца не ясной роль в событиях тайного агента Блюмкина. Известно, что он курировал экспедицию с 1925 года и использовал её, как плацдарм для своих шпионских рейдов, применяя подкуп, шантаж, угрозы, убийства и прочие инструменты борьбы за счастье во всём мире. Но открытым текстом никто из участников экспедиции не упоминает Блюмкина.
Иногда в свидетельствах очевидцев проскальзывают маленькие несоответствия. Так, Рерих стонет о бедственном финансовом положении, а Рябинин подпевает чуть фальшиво: “Кругом какая-то бесконечная паутина лжи. Все сведения разноречивы, и все сводится к вымогательству от нас взяток, подарков и последнего серебра. Что было бы здесь с путешественником, отправься он в путь с точным и строго ограниченным количеством денег, соответствующим теоретическим расчетам пространства и времени?” Последним серебром путешественники были вынуждены щедро одаривать вымогателей ещё многие месяцы, но и к концу экспедици оно всё-таки закончилось не окончательно.
Рябинин пишет о летних палатках, в которых они были вынуждены зимовать, а Юрий Рерих – о том, что это были сделанные по спецзаказу сверхзащищённые американские палатки. Кордашевский в своей палатке смог пролежать несколько месяцев, не вставая с постели.
Служащих в экспедиции было несколько десятков, но в критический момент представителям китайской армии были продемонстрированы сотни вооружённых до зубов людей, и армия не решилась напасть на мирное посольство. Этот эпизод участники экспедиции объясняют так: Рерих просто обманул кадровых военных при демонстрации им количества бойцов экспедиции. Он применил хитрость, и военным показалось, что бойцов в десять раз больше. Это, конечно, тоже могло быть, но всё-таки вероятнее, что одна из многочисленных окрестных банд оперативно прибыла в расположение командующего ими Рериха.
Интересно также, что среди умерших на плато Чантанг первым был агент далай-ламы Чимпа. Узнали о том, что он враг, только после его смерти, разбирая бумаги. Затем умерли открытые изменники и предатели из числа персонала экспедиции, затем жена неустрашимого негодяя-майора, непосредственно державшего всех в плену. Майор или не особо расстроился, потому что у него были и другие жёны, или не подал виду. Но остальные были запуганы тем совпадением, что все жертвы Далай-ламы подобрались аккуратно из числа провинившихся перед Рерихом пациентов Рябинина. Те из смутьянов, кто выжил, приходили к Рериху просить прощения. В знак уважения низко кланялись и, по тибетскому обычаю, усердно высовывали языки. Впредь никто из них не пытался вредить мирному строительству, знанию и искусству.
Стояние на плато Чантанг: тибетская казнь
На экспедицию обрушились голод, холод, болезни. От морозов у Николая Константиновича замерзал мартелевский коньяк. У Елены Ивановны кончались лекарства, которые ей были остро нужны на постоянной основе ввиду хрупкости конституции и огромным нагрузкам на энергетические центры. Спасали ситуацию только две неотлучные служанки госпожи Рерих и доктор Рябинин, боровшиеся за жизнь, здоровье и хорошее настроение Елены Ивановны.
Условия были действительно трудными. У врагов были все основания ожидать, что экспедиция вымрет, но скоропостижно умерли только враги Рериха из числа местного населения, а из европейцев никто не заболел. Рябинин неустанно беспокоился о здоровье спутников, снуя между ними с таблетками и хитрыми снадобьями.
Далай-лама, хоть и был аватарой Авалокитешвары, то есть воплощением бесконечного сострадания, всё же оставался глух к мольбам о снисхождении, равно как к угрозам страшной кары лично Далай-ламе, тибетскому государству и всему буддийскому миру за то, что они позволили заморозить и заморить голодом на высоте 4300 метров над уровнем моря граждан США, невинных подвижников духовного прогресса, влиятельных публицистов, видных археологов, прославленных живописцев, знаменитых учёных. Рерих писал письма, воззвания, меморандумы и ноты протеста каждый день. Офицер правительственной курьерской службы пунктуально эту корреспонденцию принимал и выбрасывал на дорогу недалеко от лагеря.
Отрывок из послания Рериха Далай-ламе:
Нам стало известно, что еще недавно была пропущена через Нагчу целая партия малокультурных бурят с Севера. Неужели же наша образованность, и общая, и на предмет Учения Будды, должна не только не помогать, но еще и ухудшать наше положение? Прошу Вас лично вникнуть в создавшееся положение и отнестись неотложно и достойно как к мировому моему положению, так и к вопросу жизни и смерти остальных членов Миссии. Через несколько дней многое уже запоздает.
Дневниковая запись коммуниста Рябинина:
Подчеркнем: конечно, существуют народы еще более невежественные и ничтожные, нежели тибетцы. Мы не предъявляем к этим уходящим вырожденцам серьезных требований, ведь они о себе ничего особенного не воображают. Иное дело с Тибетом, который, оставаясь на низкой степени дикости, воображает себя наместником Будды и держателем основ великого Учения.
При отношении путешественников к местному населению, как к вырожденцам неудивительно, что высокомерный воображала Далай-лама оставил экспедицию на плато Чантанг умирать.
Ситуация была безвыходная. Прорываться с боями через кордоны экспедиция не могла в силу наличия женщин и малолетних. В этих условиях вдруг оживился пребывавший в депрессии воин Чахембула. Он попросил у Рериха разрешения в одиночку пробиться в Индию и привести подмогу. Николай Константинович запретил Кордашевскому этот квест на основании, во-первых, невиданного для здешних мест роста полковника, а во-вторых, незнания им местных языков.
Остальное время, проведённое на Реке Старости, Кордашевский лежал на своём одре так плотно, что доктор Рябинин забеспокоился, не атрофируются ли у воина мышцы, сможет ли он потом ехать. Полковник ехать и не собирался, рассчитывая умереть прямо тут, в Чантанге. Надо полагать, в какой-то момент воин Чахембула скорешился с наркоманом Чимпой. Впрочем, весь нанятый в экспедицию азиатский персонал подтарчивал при любом удобном случае, и Кордашевскому было, с кого взять дурной пример.
Довершила дело Елена Ивановна, которая убедила Николая Викторовича, что в прошлой жизни он казнил Жанну Д`Арк. Кордашевский-Чахембула испытал глубочайшее раскаяние и одновременно был чрезвычайно польщён. Интенсивности сочетанного действия скорби и восторга, усиленного опиумом и гашишем, расшатанная психика ветерана не вынесла. Весь остаток экспедиции Николай Викторович лежал, мысленно проектируя памятник самому себе перед музеем Рериха в Нью-Йорке.
Начиная с ноября в сознании членов экспедиции Тибет прекратил существовать как оплот и жемчужина буддизма. Теперь он стал символом отсталого и невежественного шаманского ламаизма, то есть дьявольских танцев и ненужных заклинаний. В начале декабря члены экспедиции поняли, что их положение хуже, чем в плену у разбойников, потому что они в плену у дикарей.
Далай-лама из светоча истины превратился в бесчеловечно жестокого рябого монаха. К концу путешествия бывшему главе буддистов было отказано и в шаманизме:
Лхасское правительство устанавливает фетишизм, не имеющий ничего общего даже с шаманизмом, не говоря уже о буддизме.
Тибетские монастыри были разоблачены как “административно-разбойничьи далай-ламские гнезда для выжимания пота и крови из несчастного народа”. О народе и говорить нечего – туп, дик, нагл, пьян, невежествен, отвратителен.
Сердца участников экспедции горели местью. Великая Америка должна была впаять нищему Тибету такой иск, что Тибет не обрадуется.
Но Тибету было всё равно. Далай-лама боялся только китайцев. А теперь китайцы наконец-то испугались тибетского духа и ушли. Англичане и прочие варвары, которые ранее были полезны против Китая, Тибету стали без надобности. Рерих и его команда изумлялись такому простодушию.
Тибет раскрылся перед нами во всем своем невежестве, косности, мерзости запустения и предрассудков, жалком ничтожестве, потрясающей лжи и наглости.
Во всём была виновата власть. С аморальной властью приходилось бороться симметричными методами.
Везде видишь по отношению к власти или полное равнодушие, или неуважение, или явное сопротивление. Приходится пускать в ход и угрозы, и взятки, и подачки, чтобы только двигаться дальше.
Ещё через месяц Николай Константинович Рерих отыскал пророчества, что нынешний тибетский Далай-лама последний. Скоро воины Майтрейи очистят Лхасу от скверны и установят в ней трон Владыки Правды и Справедливости.
Через ещё два месяца он говорил, что жалкое ничтожество Тибета погружено в невежество и занимается извращением буддизма, а тибетский язык среди языков прочих народов – курьёз паноптикума. Что касается тибетского правительства – по Сеньке и шапка.
Только весной экспедицию отпустили. Путешественники воспряли духом. Отрясая прах ненавистного Тибета со своих ног, со многими приключениями они проследовали в Индию и там расстались.
В какой момент экспедиции Рерих добрался до Шамбалы, доподлинно неизвестно. Но есть воспоминания, что однажды он отделился от экспедиции, в сопровождении проводников дошёл до какого-то места и дальше пошёл со своим дизайнерским сундучком один. Видимо, водружать Сокровище Мира на Башню Шамбалы. Вернулся, как говорят, довольным. Стало быть, водрузил.
Впоследствии Далай-лама действительно был изгнан из Тибета, а ему на смену прискакал великий Красный Всадник.
Дальнейшая судьба членов экспедиции
Николай Константинович и Елена Ивановна остались в Индии, прикупив себе кусочек этой страны, такой заповедный и исторический, что Индия не имела права его продавать по собственному закону. Затем они ещё раз посетили Америку. К возвращению в США поклонники таланта Рериха приготовили ему много приятных презентов, в частности, 24-этажный небоскрёб, архитектурный план которого Рерих прислал им из Индии. Но Рерих не соблазнился и вернулся в Индию, где уже успел богато обустроить себе кусочек России с огромным фруктовым садом, липовыми аллеями и ромашковыми лужайками.
До сих пор не вполне ясно, кем этот яркий человек был в той игре, которую он вёл – персонажем или игроком. Со дня его смерти уже прошло больше времени, чем ему было отпущено для жизни, а его чит-код на неограниченные ресурсы до сих пор работает. По общему мнению, творческое наследие Рериха разбазаривается со страшной силой, и разбазаривание идёт до сих пор, и пока ещё есть, что разбазаривать, и даже не все архивы разобраны.
Кордашевский ещё некоторое время метался по миру, принял сан униатского священника, умер в Иерусалиме сторожем православного храма.
Блюмкина залегендировали под несметно богатого торговца драгоценностями и отпустили в Турцию отдохнуть и попрощаться с опальным Троцким. Затем отозвали в Москву и расстреляли. При аресте Яша устроил красивые гонки по ночной Москве на автомобилях, но в этот раз спасения не было. На допросах, чтобы сбить с Яши наглость и добиться ответов, правдивых по существу и правильных по форме, Яшу били. Но всё-таки позволили красиво командовать своим расстрелом самому: – “По Революции! Пли!”
Несгибаемый коммунист, бывший придворный доктор Рябинин, обожавший Рерихов, отказался от их дальнейших предложений о сотрудничестве и вернулся в СССР, где был посажен за связь с Рерихами сначала ненадолго, а затем надолго. Но и лагеря не подорвали здоровье врача, прошедшего через плато Чантанг. Вышел он бодрым и до конца своих дней работал детским врачом в маленьком городке, окружённый почётом и уважением.
